«Девушку бандита делят со всеми»: истории женщин в бандах Центральной Америки
“Моя мать постоянно курила крэк, а отчим насиловал меня с тех пор, как мне исполнилось шесть. Но однажды мне это надоело, и я его убила”, – так начинает свой рассказ одна из женщин-членов банды в Гватемале.
Мое первое убийство
“Это было мое первое убийство. Я зарезала его ножом. Мне было 12 лет.
Я была маленькой, а он был крупным мужчиной и сопротивлялся до последнего. Но я его одолела, и он получил по заслугам.
Тогда я не знала, как спрятать тело и уничтожить улики, поэтому меня арестовали.
Я попала в колонию для малолетних. У меня было отвратительное детство”.
Собственность банды
За весь наш разговор Тереса* лишь дважды проявила обычные человеческие эмоции и переживания: вспоминая о детстве и рассказывая о своих детях.
Об остальном она говорила так, будто речь шла не о пытках, избиениях и убийствах, а о рутинной работе.
Тереса – тщедушная женщина ростом около полутора метров. На ней опрятные джинсы, серая спортивная кофта и новенькие туфли. Одежда прикрывает татуировки. У нее чистое лицо и собранные в пучок волосы.
Тересе 27 лет. Почти половину жизни она провела за решеткой.
Глядя на нее, трудно поверить, что она была членом банды Barrio 18 и была приговорена к 198 годам тюрьмы за серию убийств, вымогательств и других преступлений.
Barrio 18 и Mara Salvatrucha 13 – две крупные банды, терроризирующие три страны Центральной Америки: Сальвадор, Гватемалу и Гондурас. Этот треугольник образует самый опасный регион на планете.
Женщина, добровольно вступающая в ряды этих группировок, – редкое явление. Возможно, поэтому о них крайне редко пишут в прессе.
Большинство из них не играет центральных ролей в этих структурах. Они выполняют второстепенные задачи, которые тем не менее крайне важны для группировок.
Мужчины относятся к ним как к людям второго сорта, как к собственности банды.
Внутри этих групп действует тот же патриархальный уклад, который доминирует в окружающих их сообществах. В итоге и здесь женщины становятся объектом насилия.
Испаноязычная служба Би-би-си Mundo отправилась в Центральную Америку в поисках таких женщин и попыталась понять, как им удается играть в бандахдвойную роль: жертв и истязательниц.
С Тересой мы беседуем в женском центре ориентации – тюрьме для женщин, которая находится в муниципалитете Фраиханес в 21 км от столицы Гватемалы.
Так втираешься в доверие
“Моя настоящая семья – это Barrio 18. Кровные узы делают тебя родственником, однако уважение членов банды делает тебя частью семьи.
Меня приняли туда, поскольку я знала этих людей: моя мать тоже была в банде до того, как попала в тюрьму.
Поначалу я торговала наркотиками в школах. Я носила школьную форму и была вне подозрений.
Потом я занималась вербовкой новых людей, в том числе детей на улицах.
Я знакомилась с ними и угощала их едой. На другой день я давала им обувь и другие нужные вещи. Так втираешься в доверие. Они видят, что банда им помогает.
После этого можно просить их сделать что угодно. Например, убить кого-нибудь.
Также я “отводила” людей. (“Отвести” – значит, заманить человека в место, где его убьют).
Этим обычно занимаются женщины, потому что они не вызывают подозрений. Кто подумает, что мы можем кого-то убить?
Они думают, что мы слабее, что мы не выдержим. Но нет, мы вовсе не такие мягкотелые.
Хочу быть ранфлеро
Мы – мозг банды. Мы придумываем план, а они его осуществляют. Но когда я рассказываю об этом разделении ролей своим товарищам, надо мной смеются.
Поэтому я хочу быть ранфлеро (ranflero (исп.) – глава криминального сообщества на определенной территории).
Сегодня только мужчина может стать ранфлеро, однако я ни в чем им не уступаю.
Нас в бандах очень немного, но к нам тут относятся как к сестрам.
Совсем другое отношение к “безработным” – тем, кто у банды на побегушках (например, вымогает деньги), но не являтеся ее членом. За малейшую ошибку их могут убить. Когда их услуги больше не нужны, от них избавляются.
Очевидно, что быть одновременно женщиной и состоять в банде довольно непросто.
Например, когда на тебя наезжают, когда мужчины, которые гораздо сильнее тебя, бьют тебя руками и ногами, нужно уметь терпеть”.
“Паровозик”
Подобные “наезды”, во время которых нужно позволить себя избивать – один из обрядов посвящения.
В банде Mara Salvatrucha (MS) человек должен выдержать групповое избиение, в ходе которого другие члены банды бьют его, каждый – по 13 секунд. В банде Barrio 18 – по 18 секунд.
В докладе “Насильники и изнасилованные. Отношения между группами в бандах Salvatrucha и Barrio 18 в Центральной Америке”, подготовленном в 2013 году организацией Interpeace, описывается и другой вариант такого ритуала -специально для женщин.
Его суть в том, что женщина вступает в половую связь с несколькими членами группировки в течение аналогичного промежутка времени. Это называют”паровозик”.
В ходе исследования выяснилось, что практически все женщины выбирают избиение, а не изнасилование. Тереса говорит, что она тоже отвергла второй вариант.
Убиваем наравне с мужчинами
“Наказания женщин внутри организации тоже очень жестоки.
Кроме того, если встречаешь человека из другой банды, ты обязана избить его. То, что ты женщина, не освобождает тебя от этого.
Поэтому мы убиваем наравне с мужчинами.
И это становится привычкой, наркотиком. Это как крэк: постоянно хочется покурить снова и увеличивать дозу.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGESImage captionГраффити на стене тюрьмы в Сан-Педро Сула, Гондурас
Например, когда я была в другой тюрьме, мне приказали убить заключенную из враждебной банды.
Я едва знала ее, скажете вы. Однако ужасные воспоминания детства запускали своеобразный мотор ненависти к людям, не сделавшим тебе ничего плохого.
Сейчас я оглядываюсь в прошлое и жалею только об одном – что брала на дело своих детей”.
У Тересы двое детей: 10-летняя дочь и 8-летний сын. Она родила их от другого бандита, тоже сидевшего в тюрьме.
Дети живут с бабушкой. И хотя Тереса никогда их не навещает, она утверждает, что поддерживает с ними постоянный контакт.
Находясь в тюрьме, она вместе с их отцом пытается добыть для детей одежду, обувь и другие необходимые им вещи.
Дочь привыкла к этим звукам
“Я помню, как получила очередное задание: обмануть таксиста, который не заплатил выкуп, и заманить его в место убийства.
Я сидела на заднем сиденье, со мной была моя дочь. Как он мог догадаться, что я веду его на верную гибель?
Его убили.
Выстрелы. Моя дочь так привыкла к этим звукам.
Впрочем, теперь это в прошлом.
Здесь, в тюрьме я просыпаюсь около шести утра, моюсь и иду на спортивную площадку. До 10 утра я курю там марихуану.
Потом я завтракаю, привожу себя в порядок и болтаю по телефону. По правилам здесь не разрешается пользоваться мобильным телефоном, но на самом деле можно”.
Тереса закатывает джинсы и показывает мне одну из татуировок на левой ноге. Среди других символов Barrio 18 там набито изображение черепа в черной накидке с косой.
Она объясняет мне, что Святая Смерть – это единственное, во что верят члены банды. Это популярный среди мексиканцев символ, изображающий смерть. Для одних это объект поклонения, для других – образ дьявола.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Только вперед ногами
“Думала ли я когда-нибудь об уходе из банды? Нет. Потому что возможность покинуть ее – это иллюзия.
Это как нить, конец которой тебе дают в руки, постепенно отпускают ее, а она удлиняется и удлиняется. Но в любой момент ее могут обрезать.
Покинуть банду можно только вперед ногами.
Поэтому в банде ты должна быть готовой ко всему: как убить, так и умереть самой”.
В бандах Центральной Америки немного таких женщин, как Тереса, которые добровольно состоят в них и имеют номера – татуировки с цифрами 1 и 8 (в банде Barrio 18) или буквами M и S (в банде Mara Salvatrucha 13).
Гораздо больше тех, на кого никогда не “наезжали”, кто не проходил обряда инициации.
Речь идет о женах бандитов, которые заботятся о своих мужчинах, воспитывают их детей и живут обычной жизнью, когда их супруги залегают на дно.
Этих женщин используют для охоты на врагов. Они навещают своих мужчин в тюрьме и передают приказы из одной тюрьмы в другую.
Это глаза и уши мужчин-бандитов.Они собирают дань и ищут в моргах тела убитых членов банды.
Девушку бандита делят со всеми
Джессике 26 лет. У нее длинные светлые волосы, собранные в хвост. В ходе нашего разговора она теребит их. Она одета в облегающий короткий топ с бретельками и серые спортивные штаны – тоже в обтяжку.
Она встречает нас во дворике у зданий профилактического центра для женщин Санта-Тереса.Он находится в пенитенциарном комплексе-поселении в 18-й зоне столицы Гватемалы, где-то обнесенном стенами, где-то – проволочными ограждениями.
17 ноября подошел к концу восьмой год из 18-летнего срока заключения, к которому ее приговорили за вымогательство.
Она принадлежит к группе из 80 женщин-заключенных, связанных с бандой Barrio 18, которых, как нам объяснила замдиректора учреждения Диана Марисоль Симон, содержат отдельно от других заключенных “ради их же безопасности”.
Она кажется веселой и улыбчивой, однако жесткий, агрессивный характер сразу проявляется, как только речь заходит о разделе власти между заключенными, о банде Barrio 18 и о прошлом Джессики в роли жены бандита.
“Я – хаина. Этим словом называют подруг бандитов. И для нас это слово почти всегда является синонимом слова “смерть”. Или чего-то похуже.
Я уже знала, что мой парень – бандит. Я с самого начала знала это, но это лишь добавляло мне адреналина.
О чем я не имела понятия, так это об убийствах. Об этом я узнала, когда мы начали жить вместе. Мне было 16, ему – 14.
Если ты девушка бандита, тебя делят со всеми.
Но моего мужа это раздражало. Когда ему говорили “ух ты, какая у тебя красотка!”, он отвечал, чтобы они не приставали, что я была только его девушкой. И он не разрешал мне выходить из дома.
Мы подвергаемся двойному риску.
Нас может убить враждебная банда, чтобы отомстить нашим мужьям. Потому что, сами понимаете, нужно бить в самое больное место.
С другой стороны, свои постоянно подозревают, что ты на них стучишь, что ты их предала.
Они также могут сказать твоему мужу: “Слушай, а твоя сучка слишком много знает!” И попросить его убить тебя. И в итоге тебя зарежут”.
С истории об одной из таких женщин пастор Даниэль Пачеко обычно начинал переговоры с разными бандами, контролирующими район Ривера-Эрнандес.
Много лет район считался самым опасным в городе Сан-Педро-Сула – промышленной столице Гондураса. До недавнего времени этот город был мировым рекордсменом по количеству убийств.
“Когда ей было всего 13, ее пытали, насиловали и резали по несколько дней. Ее забрали в “дурдом” – убежище, где бандиты скрываются и устраивают сходки, – рассказывает священник. – Перед тем, как начать пытать девочку, они приводили ее мать, которая была вынуждена слышать отчаянные крики своей дочери. Это был уже явный перебор. Нужно было что-то с этим делать” .
Теперь пастор, пользующийся уважением среди бандитов и особым статусом в районе, пытается добиться снижения уровня насилия.
Однако Джессика настроена скептически.
Насилие – дело обыденное
“Тебя могут убить, если узнают, что ты встречаешься с парнем не из банды.
При этом мужчины могут одновременно иметь связи с двумя, тремя или пятью женщинами.
Есть и другой тип наказания.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Они могут решить, что за допущенный промах женщина не заслуживает смерти. Вместо этого они “подвешивают” хаину: ее насилуют от 10 до 20 человек. С ней делают все, что хотят.
Лучшее, что я сделала, – не родила детей своему бывшему мужу.
Теперь у него другая женщина. А если бы у нас был ребенок, муж сказал бы “Отдай его мне!”, и я бы никогда не смогла уйти от него.
Тела женщин принадлежат банде
Женщины постоянно находятся под контролем мужчин, как внутри, так и вне банды, сообщается в докладе Interpeace.
“Мужчины никогда полностью не доверяют женщинам”, – говорит мне Ана Гленда Тагер, директор регионального представительства организации.
“Они считают их слабыми, недалекими.Их задвигают на второй план, поскольку у них мало возможностей получить уважение и власть в самой банде”, – объясняет Тагер.
“В таких группировках воспроизводится патриархальный уклад внешнего мира. Это объясняет отношение к телу женщины как к собственности. Они считают, что тела женщин принадлежат банде. Это форма жестокого контроля”, – говорит она.
Джессика хорошо об этом знает.
Нельзя отнимать жизнь
“Хотелось ли бы мне стать членом банды, а не хаиной?
Нет. Для этого нужно убивать. А я придерживаюсь убеждения, что нельзя ни у кого отнимать жизнь.
При этом я осознаю, что некоторые случаи вымогательства, в которых я участвовала, закончились убийством.
Когда я выйду отсюда, я не буду больше заниматься такими вещами. Я перееду к черту на кулички, как можно дальше отсюда. Может быть, в США”.
Джессика начинает воображать себе будущее, как будто ей не предстоит еще 10 лет провести за решеткой.
Абигаль* далека от тех умозаключений, которые высказывает Джессика.
На данный момент Абигаль раздумывает о том, возвращаться ли ей в Barrio 18 – группировку, которая контролирует район Ривера-Эрнандес в Сан-Педро-Сула.
Она исполнена сомнений, несмотря на свою трехмесячную беременность и предупреждение банды о том, что, если она не позаботится о ребенке, ее убьют.
Я лишь поговорила с одним из них
“Я вступила в банду 26 декабря 2016 года.
Я начала курить марихуану и сигары с одним парнем [из банды Barrio 18] за углом. Потом меня спросили, хочу ли я присоединиться.
А поскольку бабушка выгнала меня из дома, я согласилась. Я всего лишь поговорила с одним из них. Так и было”.
Абигаль заканчивает каждую фразу с неохотой. У нее наклонена голова, рот слегка приоткрыт, руки засунуты в карманы серых спортивных штанов, ноги разведены в стороны.
Она не знает, что изображено на ее футболке: “Че Гевара? Не знаю, парень какой-то”.
Слушая ее, забываешь, что ей всего 14 лет и что она отучилась в школе только до четвертого класса.
Она не знает своего отца и не видела мать с раннего детства, хотя и догадывается, что она живет где-то на севере с другой своей дочерью.
Она даже придумывала ей разные прозвища. Однако она никогда не задумывалась о том, чтобы разыскать ее.
Абигаль жила со своей бабушкой, которую она называет алкоголичкой. По ее словам, они постоянно ссорились, и бабушка выгоняла ее из дома.
Девушка говорит, что в эти периоды некий “старичок” давал ей денег на то, чтобы она поддерживала в чистоте свою одежду. Те, кто ее знают, говорят, что она занималась проституцией, беря с клиентов по четыре доллара, но она это отрицает.
Ее история кажется обычной. В этом месте, которое власти предпочитают не замечать, жители сталкиваются со всеми видами насилия. В случае с девочками, девушками и взрослыми женщинами это сексуальное насилие.
В этом контексте банда представляется важным выбором для самых юных.
Так случилось и с дядей Абигаль, который, по ее словам, вступил в Barrio 18, когда ему было девять лет.
Сейчас ему 15. Пока суд не вынес приговор, он выходит из заключения только когда его конвоируют на свидания.
“Его обвиняют в вымогательстве. Не знаю, сколько он получит, но плохо то, что у него был пистолет.
Я не связывалась с этим. Только стояла на стреме, смотрела, нет ли полиции или бандитов из враждебной банды MS-13, и приносила еду охранникам. Их всего 10 человек, и они дежурят по очереди.
Один раз меня отправили в Тегусигальпу (столицу Гондураса) за наркотиками. Мне не понравилось. Они стоят дешево”.
Это был единственный случай, когда она покидала пределы района Ривера-Эрнандес.
Банда платит за гроб и кроссовки
“В банде все общее. Если есть одна тарелка с едой и 10 человек, ее делят на этих десятерых.
Если кого-то убивают, банда платит за гроб, за похороны, поддерживает родственников. А также отправляет еду в тюрьмы, дает необходимые вещи (например, кроссовки), то есть заботится о тебе.
Знаете, я не просила разрешения выйти из банды. Но мне пришло сообщение, что я там уже не состою.
Было ли это из-за ребенка? Я не знаю. Некоторые думают, что да. Другие говорят, что это из-за меня”.
Абигаль воздерживается от чрезмерной откровенности. И очень рассчитывает на свой животик, который уже виден.
Она говорит, что пока не ходила к врачу, и рассказывает, что забеременела от члена банды, который не хотел ребенка.
– А ты сама хочешь?
– Нет.
На ее лице появляется улыбка – трудно понять, непроизвольная или циничная.
– Лучше я его подарю.
Абигаль показывает мне мешочек с марихуаной, который она носит в кармане, демонстрируя тем самым, что беременность ее не ограничивает и что она не желает из-за этого от чего-либо воздерживаться.
Марихуана обошлась ей в 20 гондурасских лемпир (0,85 доллара), говорит она. Также она продолжает ходить в бар, где жители района выпивают по субботам.
Контакты с бандой не прекращаются.
Долго я не проживу
“Меня зовут обратно. Но я сомневаюсь.
Я почти сказала им “нет”, поскольку как человек гражданский (так называют тех, кто не состоит в банде) я могу уехать. В ином случае приходится оставаться в этом районе.
Кроме того, много опасностей подстерегает со стороны Barrio. Больше вероятности, что тебя…”
Она наклоняет голову и медленно проводит большим пальцем по шее справа налево. “Больше вероятности, что тебя убьют”, – хочет сказать она.
“Здесь привыкаешь к насилию. Я уже видела людей с отрезанной головой и мозгами наружу.
Поэтому так важно, вернусь я или нет.
В любом случае долго я не проживу. Здесь мало кто живет долго”.
bbc.com
Компромат | Досье | Скандалы