Цена национализации "ПриватБанка", о которой не принято говорить
У истории с “Приватом” есть и иные “ценники”, чем озвученные властями 150 млрд грн.
Ситуация с национализированным “ПриватБанком” выходит на финишную прямую. Судебную “прямую”. Высокий королевский суд Лондона должен будет принять решение относительно иска банка к его прежним собственникам. Материалы, собранные детективным агентством Kroll, говорят о нанесении банку убытков в размере 5,5 млрд долл. на протяжении 10 лет, предшествовавших его национализации в декабре 2016 года.
На период судебного расследования по решению суда арестованы активы прежних бенефициаров банка на сумму более 2 млрд долл.
Ситуация с “ПриватБанком” в общих чертах напоминает историю с национализацией крупнейшего казахстанского “БТА Банка”. Как известно, его прежний владелец Мухтар Аблязов входил в ближний круг фаворитов президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, но затем внезапно решил поиграть в политику и анонсировал создание собственного политического проекта (почти как партия “Укроп” у нас в стране). В результате казахский олигарх оказался в бегах, а его имущество арестовано и частично конфисковано, в том числе в 2009 году был национализирован и принадлежавший ему “БТА Банк”. На тот момент на балансе банка были сформированы существенные обязательства: только задолженность по внешним кредитам составляла 10 млрд долл. Прокуратура Казахстана обвинила собственников и менеджмент банка в выведении с помощью подставных фирм 6 млрд долл. В результате внутреннего расследования 12 топов банка получили тюремные сроки от 2 до 8 лет заключения, а сам Аблязов был объявлен в международный розыск.
По данным Forbes Kazakhstan, государство потратило на спасение банка более 10 млрд долл. В то же время, анонимные источники называют и иные цифры – более 14 млрд долл., причем только на юридические услуги, проведение международного розыска и лоббизм ушло порядка 2 млрд долл. При этом, общий объем утерянных в банке средств составил примерно 9 млрд долл. Не трудно подсчитать, что на спасение 9 млрд долл. ушло либо 10 млрд долл., либо 14, но в любом случае баланс “спасения” получился отрицательным для государства.
Это пример весьма поучителен для нас. Основной аргумент национализации “Привата” был примерно следующим: в банке более 150 млрд грн депозитов населения и обслуживаются миллионы клиентов, если он обанкротится – страну ждет финансовая катастрофа. Но, как показывает практика национализации банков в коррумпированных странах с непрозрачной системой государственного управления, эта процедура обходится значительно дороже, чем банальная выплата всех обязательств банка перед вкладчиками.
Детективы Kroll раскрыли финансовую модель вывода из “Привата” средств вкладчиков (по данным НБУ), которые распределялись между специально созданными компаниями-“прокладками”, которые с помощью перекрестного финансирования погашали старые кредиты и брали новые, часть из которых оседала на офшорных счетах конечных бенефициаров банка. Но эту схему еще предстоит отстоять в Лондонском суде, точнее доказать, что она противоречила действующему украинскому законодательству.
Но мы рассмотрим иную схему, с помощью которой была разработана модель национализации банка с участием НБУ и Минфина.
На этом, на первый взгляд простом графике изображена самая гениальная финансовая схема за всю истории современной Украины! Накануне национализации (на 1 октября 2016 г.) на балансе “ПриватБанка” учитывался кредитный портфель клиентов в размере 180 млрд грн, под который были сформированы резервы в размере 20 млрд грн. В течение года после национализации балансовые показатели банка претерпели заметные изменения. Его кредитный портфель, выданный клиентам, “ужался” до 48 млрд грн, зато размер резервов вырос до 191 млрд грн. Именно в резервы канула большая часть кредитного портфеля: значительная часть кредитов была признана сомнительной, и их балансовая оценка снижена до нуля. Не трудно заметить, что размер сформированных резервов (191 млрд грн) уже превысил объем кредитного портфеля, что свидетельствует либо о том, что банк и после национализации продолжил рисковую кредитную политику, либо о формировании резервов по внебалансовым активам/пассивам, например по обязательствам перед крымскими вкладчиками или собственниками его еврооблигаций. И вполне возможно, что уже через год–два общий размер убытков, покрытых государством за счет сумм докапитализации существенно превысит размер депозитов, которые банк должен был вернуть вкладчикам на момент национализации (150 млрд грн). Пример “БТА Банка” здесь весьма уместен. Сама сумма кредитов, естественно, никуда не делась. Но теперь у этого кредитного портфеля есть новая “справедливая стоимость”. И эта стоимость отныне 48 млрд грн, а не 180 млрд грн. Что делать с этими кредитами в дальнейшем? Тут могут быть варианты.
Вариант №1. Традиционный. Просто списать с баланса за счет резервов. Да, и такое у нас вполне возможно.
Вариант №2. Любимый у группы “инвестиционных банкиров”. Продать с дисконтом “рыночной” финансовой компании. Дисконт может быть, например, в размере 97%. Мол, “бывшие” были “нехорошими людьми” и шибко ухудшили качество кредитного портфеля, который теперь обесценился и стоит сущие копейки…
Вариант №3. Принятый под давлением “прогрессивного человечества”, кредитующего Украину: подписать с заемщиками “мировое соглашение” и заставить их заплатить справедливую цену. А справедливая цена теперь какая? Правильно, 48 млрд грн.
У всех этих вариантов есть одно несомненное сходство: они предполагают, что государство “подпишется” за банк на 140-150 млрд грн. Причем уже в ближайшее время.
Вся гениальность схемы состоит в том, чтобы с помощью нормативных расчетов справедливой стоимости “уменьшить” кредитный портфель банка более чем в три раза и списать полученный убыток от сформированных резервов за счет суммы докапитализации, полученной от государства.
Стоит признать, что усилиями наших умельцев в финансовой системе был на практике реализован известный мысленный эксперимент “кот Шредингера”, когда в соответствие с законами квантовой механики состояние подопытного “объекта” описывается смешением двух состояний и кот, сидящий в ящике, и жив, и мертв одновременно. В данном случае нечто подобное произошло и с кредитами “ПриватБанка”: они и есть, и их одновременно как бы уже и нет… Исчезли в “ящике Шредингера”.
Один добрый министр как-то сказал, что каждый украинец заплатит за национализацию “Привата” то ли 4, то ли 5 тысяч гривен. Не верьте этим “инсинуациям”. В Украине работают и активно платят все налоги не более 12 млн человек. А значит, для покрытия финансовой черной “дыры” “Привата” каждый из них заплатит более 12 тысяч гривен.
Но у истории с “Приватом” есть и иные “ценники”.
Некачественная работа чиновников НБУ по выявлению связанных с банком лиц, когда аффилированные связи подтверждались распечатками с публичных веб-сайтов, чуть ли не с помощью клавиши Print Screen, привела к проигрышу Нацбанком целого ряда судов с физическими лицами, которые были признаны связанными с банком. Хотя управление мониторинга НБУ в ходе своих проверок банка и в рамках работы специальной Комиссии по выявлению связанных лиц на дату национализации должно было выдать на-гора нечто большее, доказывающее “связанность”. В результате подобного “рвения” НБУ проиграл судебный процесс с семьей Суркисов, которые сперва в Окружном административном суде Киева, а затем и в Киевском апелляционном административном суде отсудили у государственного уже “Привата” свои “кровные”, а именно: 1,05 млрд грн, 266,2 тыс. долл. и 7,8 тыс. евро. Как известно, указанные средства были конвертированы в капитал банка, так как в НБУ посчитали, что Суркисы связаны с “Приватом” через компании “Студия 1+1”, “Гравис-Кино” и ТЕТ.
Больше 1 млрд грн – вот реальная оценка качества работы сотрудников НБУ, которые получают одну из самых больших заработных плат, причем не только в государственном секторе, но и в сравнении с частными структурами. Назовем эту сумму ценником номер один.
Еще одна цена для всех нас будет определена в результате судебного рассмотрения иска держателей еврооблигаций, выпущенных “Приватом” в прежние годы. Речь идет о сумме в 375 млн долл. Данные обязательства были “обнулены” по причине “связанности”, но исключительно по формальным признакам. Дело в том, что большинство украинских банков и предприятий выпускали еврооблигации с помощью специально созданных дочерних компаний – SPV. Special purpose vehicle (SPV) — это компании специального назначения, чаще называемые проектными, которые создаются для определенной бизнес-задачи и управления финансовым потоком. В данном случае – для выпуска еврооблигаций под брендом “Привата” и предоставления ему привлеченных на рынке средств инвесторов в виде кредита нерезидента. Естественно, по формальным признакам такое SPV для банка – связанное лицо.
Но это не дает право государству нарушать права частных инвесторов, которые добросовестно приобрели облигации “Привата” на открытом рынке. Как показали судебные разбирательства, суд в Лондоне в споре с государством Украина, скорее всего, станет на их сторону. Хотя, как показывают события последних дней, держатели облигаций пытаются избрать более агрессивную форму давления на государство. Новым доверителем (трасти) выпуска еврооблигаций, вместо Deutsche Trustee Company Limited (Великобритания) станет компания Madison Pacific Trust Limited (Гонконг), которая уже заявила, что потребует досрочного погашения двух выпусков облигаций на общую сумму 375 млн долл. В случае невыполнения данного требования может быть запущена процедура дефолта банка и блокирование его активов за рубежом. В дальнейшем обеспечительные требования кредиторов могут распространиться и на государство как единственного собственника.
375 млн долл. – это ценник номер два.
В настоящее время в Лондонском суде идет рассмотрение иска “ПриватБанка” к его бывшим собственникам. То, что суд вынес решение арестовать их активы, еще ничего не значит: это обычная обеспечительная мера для защиты имущественных претензий истца. Будем надеяться, что юристам “Привата” и НБУ удастся убедить лондонских судей в том, что в Украине 10 лет происходили хищения из крупнейшего банка страны и при этом ни пруденциальный надзор НБУ, который обладал всей полнотой информации, ни правоохранительные органы не предприняли ровным счетом ничего для прекращения этого безобразия, в том числе и после 2013 года. Кроме того, лондонских судей нужно будет убедить вынести обвинительный вердикт на фоне полного отсутствия расследований в Украине и вступивших в законную силу судебных решений о наказании виновных, в том числе руководителей банка и функционеров НБУ (за исключением упомянутого выше решения суда, которое подтвердило неправомерные действия НБУ по определению списка связанных лиц). Трудная задача, ведь в случае проигрыша бывшие собственники могут подать уже встречный иск о незаконном лишении их собственности (передача акций банка в пользу государства под давлением), и сумма исковых требований здесь будет исчисляться в пределах примерно 1 млрд долл.
Но самое неприятное, что на период судебных рассмотрений все возможные сделки по продаже банка новым частным инвесторам, а также планы по его слиянию с другими государственными банками могут быть заблокированы. Причем, заблокированы на годы. Значит, государству придется нести этот “чемодан без ручки” еще несколько лет, попутно забрасывая в эту “черную дыру” десятки миллиардов гривен далеко не лишних средств. И это, наверное, наиболее важный “ценник” проведенной национализации.
Алексей Кущ
Компромат | Досье | Скандалы